СЕМИОТИКА ПРОСТРАНСТВА В ТРАГЕДИИ ПУШКИНА «МОЦАРТ И САЛЬЕРИ»

П. Н. Толстогузов

Пространство в «Моцарте и Сальери» отмечено подчеркнутой трагической знаковостью. Кроме пространств действия (присутствия), в трагедии есть пространство воспоминаний, концептуальных представлений, видений и подразумеваемого контекста — исторического и биографического. В связи с Сальери возникает биографический контекст, в связи с Моцартом — мотив предчувствий и видений. Размышления и оценки Сальери имеют в трагедии отчетливо выраженную пространственную характеристику, и чаще всего это иерархические бинарные оппозиции по типу верх — низ (музыкальный аналог — монодическая гармония). Этот тип мышления переживает деконструкцию в силу неопределенности основной оппозиции: гений — не гений. Моцарт же руководствуется принципом, который можно определить как принцип совместимости-несовместимости, продуцирующий гармонические горизонтальные конструкции, прежде всего творческое братство (музыкальный аналог — полифоническая гармония). Моцартианство — форма равенства, тогда как дружба Сальери — форма покровительства и наставничества. В трагическом пространстве видений Моцарта совершается кумуляция предчувствий. Кризисное пространство трагедии оказывается у Пушкина, в сущности, пространством одного сознания — Сальери. Сальери — герой замкнутого пространства, Моцарт — герой внешнего пространства. Моцарт не может быть трагичен, поскольку ему есть куда уйти. Он становится жертвой чужой трагедии. Оттенок фиглярства (площадности) есть и в поведении Моцарта (Бомарше также частично мотивирован этим контекстом), отнюдь не трагическим по своей природе. А трагедия Сальери — трагедия героя, не ставшего трагическим героем, в силу самозванства (я избран) и случая (миновавшая его «чаша дружбы») не принявшего трагическую судьбу и оставшегося на грани трагического и сатирического воплощений. Семиотика пространства в «Моцарте и Сальери», таким образом, характеризуется как подчеркнуто трагическая, но при этом она акцентирована как символ сальерианского сознания, которое не может подняться до уверенной в себе трагичности окончательного выбора.